Пишите, мы на связи
Что деньги не равно счастье – это даже не мнение, существуют исследования, которые можно загуглить и обнаружить выкладки и европейских, и американских, и азиатских исследователей. Некоторым образом временное ощущение благополучия, создаваемое возросшим достатком, создают иллюзию счастья, но для постоянного ощущения счастья, в большинстве случаев, необходимо, во-первых, чтобы достаток рос, а у окружающих он пропорционально падал. То есть, это история наркобаронов в Мексике или афганских местных криминальных военачальников. А так, конечно, нет.
Например, условные Северная Корея или Куба по уровню счастья людей, замеряемому и психологами, и физиологами, не сказать, что глобально несчастнее, чем супербогатые Япония и Швеция, что можно своим глазом увидеть, глядя на улыбки, атмосферу и прочее.
Большое количество людей думает иначе, потому что их специально убеждают. Иногда сама среда убеждает – например, советских граждан: когда вместо пустых полок и дефицита появились джинсы и жвачка, несложно было подумать, что деньги – это доступ к материальному потреблению, а материальное потребление – это и есть счастье.
Но опять же, тот, кто донапотреблялся и вышел дальше на базовый уровень дача-машина-квартира, на собственной шкуре прочувствовали, что счастья там никакого нет. Да, база есть, но это ни разу не счастье.
А в случае с рыночной экономикой, ее агенты – банковские группы, крупные промышленные группы – владеют медийным ресурсом и вливают гигантские бюджеты в маркетинг, чтобы соблазнять людей, чтобы они думали, что путешествия – это свобода, что квартира – это стабильность, что машина – это статус (надо же каждый год ее обновлять) или что айфон, например, – это доступ к какому-то образованию. Мягко говоря, это немножко не так.
Речь не идет о нищенской аскезе, где отбрасываем все, страдаем и сидим в пещере без айфонов, машин и недвижимости, но состояние счастья – оно надматериальное, без материального его достичь сложнее, хотя тоже можно, но все равно оно надматериальное – это следование своему пути и зову сердца. И счастье – это не про внутреннее потребление в себя, а все-таки про отдачу наружу, и это уже безгранично, безлимитно и долгосрочно. Максимально близко к счастью состояние игры, любви к Богу, погружение в творчество – например, человек в музыку какую-то проваливается, и вот ему счастье. У всех разные формы и компонены этого счастья.
