Пишите, мы на связи
10 ВСАДНИКОВ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО АПОКАЛИПСИСА
Маркс был уверен, что крестьянская Россия стоит последней в ряду стран, где возможна социалистическая революция. Залп Авроры перемолотил в фарш цвет нации и заместил самодержавие-православие-народность эфемерным коммунистическим прогрессом и закамуфлированной мечтой масонов для плебса в виде свободы-равенства-братства.
Умноженная на бездуховный коллективизм уравниловка добила тех, кто не попал на последний рейс философского парохода. Да, сталинское экономическое чудо в комбинации с отменой алиментов несколько наполнило страну советов, но ненадолго.
Демография, как «Евгений Онегин», умещается на полку астролога как энциклопедия русской жизни. О ней очень много разговоров как в связи с миграцией, так и в контексте кризиса брачного института и традиционных скреп общества. Факт остаётся фактом: мы вымираем.
Астролог периодически ездит по демографическим рельсам в выпусках «Политики космоса». Здесь уместно суммировать наблюдения и аргументы гостей передачи. Итак, почему народонаселение пост-СССР мельчает?
- Естественное следствие прогресса, известное как второй демографический переход:
- сами переходы описаны Фрэнком Ноутстейном;
- древние, как кал мамонта, аргументы Томаса Мальтуса (народ плодится и пожрёт планету) стёрты в пыль великолепным исследователем Филиппом Арьесом в работе «Две последовательные мотивации к снижению рождаемости на Западе»; ребёнок больше не свободные работящие руки и даже не король, а нагрузка на бюджет и ярмо на личной самореализации, возведённой в постмодернистский культ.
- Университет, свобода, работа и затем айфон:
- общество санкционировало иные женские модели поведения, кроме как жена и мать;
- женский 5-й дом отстроил новые этажи проживания.
- Урбанизация:
- советское крестьянство массово сгонялось в города, где стиль жизни, питание, экология косили и деформировали рожениц;
- городская жизнь инфантилизирует людей и стирает границы между полами, экономика сервисов требует узкой специализации и длительного обучения, поэтому роженицы принимают решение о детёнке не в 15, а в 30+, где уже не разродишься серией из 10 младенчиков.
- Свободная миграция и открытые (де-факто) границы:
- зачем государству рожать своих, если можно завезти безмолвных дешёвых рабов извне;
- зачем мужчинам создавать семьи и опираться на своих наследников, если можно дать по газам и построить американ дрим на Бали с опорой на грибы и гвозди.
- Борьба с собственностью:
- ребёнок есть длительная привязанность, но как ты впишешься в неё, если ты не можешь сидеть дома дольше недели без путешествий, тусовок и переездов;
- детскую, собачку, игрушки, книжки и иную детскую инфраструктуру не пошэришь, это не айфон и не сумка на прокат.
- Дофаминовая интоксикация и культ достигаторства:
- неолиберальная субъектность предлагает купить сейчас и платить потом, каждый день заново перевыбирать партнёров, жильё, работу; если вдруг ты больше не выбираешь быть матерью, то пасту сложно затолкать обратно в тюбик;
- кайфуй здесь и сейчас, ты кусок мяса для инвестиций, чтобы им достигать успешный успех, надо навести на него марафет, оттюнинговать свои скиллы, до тебя не было ничего, после тебя не останется ничего, мама и муж идут на 3 весёлые буквы, пора выбрать себя и найти своё предназначение, нафиг нужны эти наследники-спиногрызы, лучше сделать сиськи.
- Слабый мужик в массе, от кого инстинктивно не хочется рожать:
- уничтоженный советской властью институт церкви и выкошенная аристократия сдетонировали лютое падение нравов, что слабо чувствовалось в космические читающие 60-е, но оказалось вынесено, как мусор морским прибоем, в 90-е маятником Хеллингера; эти бандиты и проститутки, челноки и коррупционеры ходили в советские школы, молились на Ленина с Гагариным и слушали учителок литературы;
- порушенное сословное благочестие вывернуло наизнанку брак в рыночные отношения пися-деньги (что абсолютно естественно, когда нравы откатываются к кошачьей базе) и больнее всего ударило по главе семьи; уверенный добрый увлечённый неподкаблучный папа у детей 70-80-90х встречается реже, чем кенгуру в воронежских лесах.
- Однополые родители:
- и это не лгбт, а стандартная околосоветская семья мама+бабушка+ребёнок («бабья яма»: мужик должен, но все мужики козлы);
- вышкребаться из ямы невероятно тяжело, импринты загоняются в детскую психику так, что по выходу на брачный рынок выросшей девочке реально встречается инфантильный несепарированный сброд (брошенный такими же пьющими или машинально ходящими на работу отцами), когда парень реально не может предложить своей невесте ничего, кроме однотипных шуток, разговоров про погоду, клишированных ухаживаний и робких попыток купить её гениталии и последующих обвинений в меркантильности, что ещё больше укрепляет веру в то, что мать с бабкой абсолютно правы.
- Пропаганда развода:
- развод как освобождение от гнилого мужика идеально ложится на сепарационную тревогу вокруг слабого отца;
- хочешь найти себя - разведись, и получишь нового крутого мужика, весь ютуб, инста и тик-ток верещат об этом, главное не забудь купить курс у коуча; на головы самых молодых и фертильных проливается золотой дождь общества потребления: ты богиня, у тебя волшебная энергия, тебя ждёт табун тестостероновых миллиардеров, если верно загадаешь желание, даже если ты в разводе с тремя детьми.
- Маркетинг для разведённых:
- бросивший жену с ребёнком мужичонок становится брутальным мачо с морем по колено, выставившая за дверь абьюзера-рабовладельца жена выходит из жертвы; и оба они попадают в лапы маркетологов, с чьих зубов капает кровь ещё со времён, когда Рейган в Калифорнии под свои личные нужды убрал бремя доказательства причины для развода в суде, что скопировали другие государства, теперь достаточно прибежать в ЗАГС и сообщить «хочу»;
- машины, тряпки, рестораны, путешествия, фитнесы, цветы, отели, косметика и косметология дружно пасутся как на рынке блуда, так и на разведённых людях, которым надо резко повышать свои гендерные очки для удачи в поисках; довольный жизнью семьянин потребляет в тысячу раз меньше привлекающей/ухаживающего.
Так, ресурсы, отведённые родовой системой на детей, растекаются первыми платежами по кредитам на айфон и по кассам бутиков в ТЦ.
Так, дочка, чья мама выгнала папу и притащила в семейную квартиру левого мужика, вряд ли будет рожать в удовольствие.
Так, мир разделился на две половины: Запад с Россией и Японией, глобальный юг и Восток. Первая половина вымирает, вторая размножается. Как так?
Очень легко. Первая половина снабжена идеей брака по любви (которая через медиа сводится к телесной похоти, естественно проходящей через пару лет), абортами, разводами, алиментами и нормами по попилу имущества.
Государство предлагает поднимать демографию дедовскими и доказавшим свою неэффективность методами. Кабалить мужика и финансово стимулировать женщину. Это иллюзия. Ни Россия, ни Беларусь не догонят уровень социалки Швеции и Норвегии, которые вымирают ещё со второй половины прошлого века.
Скорее достигается обратный эффект — в семью законодательно затягиваются лишь самые глупые, слабые, нищие и не задумывающиеся о будущем своих детей мужичонки.
Законодателям, возможно, тяжело это понять. Сильные и богатые люди из власти черпают свою энергию из совершенно иной категории родов. Их отцы и деды — кгбшники, внешторговцы, генералы и академики. Их мамы — пианистки, балерины, поэтессы, учёные, домохозяйки. Новая советская аристократия. Их биологически невозможно обобрать и выселить на теплотрассу в костюме патриарха, запретив видеться со своими детьми.
Попробуйте представить. Бывшая жена отсудила у Рамзана Кадырова опеку над сыновьями и не разрешает с ними общаться, выманивая по 10 тыс. за каждые выходные. Бывшая жена объявила Дональда Трампа в розыск по алиментам и выгнала его из Мар-а-Лаго. Но по факту среди простых смертных такое сплошь и рядом.
Получается замкнутый круг. Не даёт, потому что прыщи. Прыщи, потому что не даёт. Сильный мужик не торопится в семью, потому что любимка может посмотреть тик-ток, отправиться в саморазвитие, выбрать себя и в любую секунду отсудить детей и имущество, куда тот вкладывался годами. Слабый мужик охотно идёт в семью, под каблук, но от него здоровых детей не родишь. При разводе он только выиграет, ипотеку один фиг платит жена, пока муж играет в танки. Только на диване, а не под Авдеевкой.
И дело тут даже не в деньгах. Был такой советский город Припять, побивший все рекорды по рождаемости, пока его не накрыл чернобыльский купол. Никаких денег не надо, просто съехались со всей страны умные, честные, добрые люди.
И пока, как говорил в «Политике космоса» Алексей Чадаев, dominus patrii сидит в семье на пороховой бочке, не поможет ни запрет чайлдфри, ни даже грядущие ужесточения по абортам, как в Польше.
Семья не может быть обменом денег на писю. Это не дейтинг-рынок со свайпами в тиндере. Пара строится на долге и готовности самопожертвования. В противном случае мы служим хищным вещам века. Заряжая каждый день гаджеты, мы разряжаем свой мозг.
Таким образом, прогресс с цифрой убивают человека и детонирует инволюцию. Это заметил Жан Бодрийяр:
Где же во всём этом свобода? Её не существует. Нет ни выбора, ни возможности принятия окончательного решения. Любое решение, связанное с сетью, экраном, информацией и коммуникацией является серийным, частичным, фрагментарным, нецелостным.
<...>
Человек ли я? Машина ли я? На эти антропологические вопросы ответа больше нет. Это в какой-то мере является концом антропологии, тайком изъятой машинами и новейшими технологиями. Неуверенность, порождённая усовершенствованием машинных сетей, подобно неуверенности в собственной половой принадлежности (Мужчина ли я? Женщина ли я? И что вытекает из различия полов?) является следствием фальсификации техники бессознательного и техники тела, также как неуверенность науки в отношении статуса предмета есть следствие фальсификации анализа в науках о микромире
